Время отмщения [HL] - Алексей Волков

— Что? — я ловлю наушник и слышу голос полкача.

— Обстрел прекратился. Колонна следует дальше. Ваша задача остается неизменной. Как поняли? Прием.

— Вас понял. Выполняю.

Прилегающий к лагерю отрезок дороги удобен для движения. Порою он изгибается то в одну, то в другую сторону, но повороты плавные, сама трасса широкая, и нам удается выдерживать приличную скорость. Ротой ехать намного удобнее, чем батальоном, уж не говорю о полке.

Минут через пятнадцать горы становятся отчетливо ближе. И почти сразу мы видим двигающуюся нам навстречу колонну. Пока дорога идет вровень с окрестной пустыней, хлопаю водителя по плечу и указываю ему на обочину.

Рота послушно съезжает следом и останавливается. Мы с Тенсино спрыгиваем и становимся рядом с головной машиной.

Колонна приближается. Мимо проходит танк, затем — БМП, дальше движутся «КамАЗы» с редким вкраплением боевой техники. Слава богу, не наливники, тех могли бы пожечь без особых проблем, а обычные грузовики.

Затесавшаяся среди них бээмпэшка съезжает к нам. Пермяков спрыгивает, делает пару шагов, и мы крепко жмем друг другу руки.

— Что у вас?

— Подкараулили, сволочи! — ротный сплевывает накопившуюся во рту пыль. — Все несколько расслабились, а они долбанули по головному танку из гранатомета. Хорошо, рикошет. А потом как начали садить из ДШК! Один «КамАЗ» развернуло, дорога перегорожена. Мы с брони — и началось! Главное, так встал, что объехать трудно. Стреляют же! От танков толку нет, там склон крутой, а ни «Шилки», ни зенитки. Но отбились. Одному водиле очередь ноги раздробила, а второй легким испугом отделался. Да еще у меня одного задело, Харитонова знаешь? Вот его, но вскользь вроде, ничего серьезного.

Пермяков выпаливает все одним духом и лишь затем умолкает.

Я также коротко говорю о полученной задаче и затем уточняю:

— Сколько их было?

— Немного. Я думаю, человек пятнадцать-двадцать, не больше. Но кого-нибудь мы наверняка зацепили. У них ДШК, гранатомет и пулемет. Похоже на Дегтярева.

Он смотрит на меня с долей сочувствия. Для командира пятой роты бой закончен, а мне он лишь предстоит. Но что гораздо хуже — это погоня за отошедшей бандой. Скорее всего, мы просто вдоволь набегаемся по горам, да и вернемся ни с чем.

Чуть в стороне к месту недавней схватки проходят два «Ми-24». Их хищно вытянутые тела устремлены вперед, видны подвески с разнообразными ракетами, и если духи не сумеют спрятаться, все это богатство щедро будет сброшено на покрытые чалмами дурные головы.

Это лишь говорят, будто крокодилы не летают. Летают, и еще как!

Колонна проходит в сторону лагеря, и Пермяков торопливо взбирается на свою бээмпэшку.

— Удачи!

Он машет нам на прощание рукой, и бронированная машина срывается и на полной скорости мчит вдоль растянувшейся колонны.

Я в очередной раз тупо смотрю на подобие карты, но никакого гарантированного объезда найти на ней невозможно. Тянуть нет ни малейшего смысла, колонна прошла, и теперь трогаемся мы.

Место боя видно издалека по сброшенному вниз перевернутому «КамАЗу». Мы притормаживаем, и башни разворачиваются в сторону гор. Люди напрягаются, хотя каждый понимает — шансов на то, что духи остались на месте и ждут нас, практически нет.

Вертушек не видно. Они наверняка прошли здесь, а затем отправились на поиски ускользнувшей банды.

— Первый взвод — за мной! Остальным — прикрывать!

Тенсино карабкается с нами. Подъем тяжел, и после первых метров одежда насквозь пропитывается потом. Даже колючка не растет, не за что зацепиться, хорошо хоть, рюкзаки остались внизу. С нами только оружие, нагрузка с боекомплектом да фляги с водой. Но все равно прогулкой назвать подобное нельзя. И после этого кто-то ходит в горы для собственного удовольствия, да еще потом рассказывает таким же упертым о перенесенных трудностях! Им бы по пулемету на шею — и на операцию. Так хоть польза какая-то будет.

Наконец, склон преодолен. Перевожу дыхание. Оглядываюсь.

— Товарищ старший лейтенант, кажись, здесь, — кричит взводный снайпер Лошкарев.

Он родом из Сибири, отец с детства брал его на охоту, и глаз у Лошкарева наметанный.

Действительно, сразу видно, где недавно располагались душманы. Вот следы треноги крупнокалиберного пулемета, а рядом разбросаны пустые гильзы. От них все еще кисло пахнет порохом. Вправо и влево от позиции ДШК тоже валяются гильзы. Вот от китайских «калашей», а это — явно от бура, тут же, Пермяков был прав, явно от ручника Дегтярева.

Еще находим какие-то окровавленные тряпки. Кого-то здесь задела ответная пуля, а может, и не одна. Но тел, разумеется, нет. Духи всегда аккуратно забирают с собой убитых и раненых, поэтому сказать об их потерях точно ничего нельзя. Обычно при написании донесений мы берем цифры с потолка, руководствуясь лишь фантазией да собственными прикидками. А уж насколько это все приближено к действительности — кто знает?

Вдалеке проскальзывают вертушки. Они просто летят, а не заходят на цель. Но духи всегда гораздо лучше нас умеют маскироваться во всевозможных расщелинах и старательно намечают пути отхода.

— И куда они направились? — риторически вопрошает Тенсино, вороша черные волосы.

Он — одесский грек, из тех, чьи предки переселились в Россию еще при матушке Екатерине, хотя многие почему-то принимают его за итальянца. Языка предков не знает, и о национальности говорит лишь фамилия и, может быть, внешность. Правда, судьба никогда не сводила меня с наследниками Эллады, и я ничего не могу сказать, как его земляки выглядят.

Колокольцев вертится вокруг, чуть не роет землю в поисках ответа на вопрос, но ничего сказать не может. Бойцы тоже внимательно присматриваются. Только мы не в лесу, где примятая травинка может дать какую-нибудь подсказку. На камне ничего толком не увидишь.

Докладываю обстановку в полк. Приказ остается неизменным, нам лишь говорят, чтобы взаимодействовали с вертолетчиками. Мы не против, только ведь взаимодействие происходит от слова «взаимность». А где ж объект нашего воздыхания?

Пойди туда — незнамо куда…

С момента боя прошло не так уж много, может быть, час. Проще всего разбиться на взводы и прочесать все окрестности. Но чем меньше группа, тем она слабее, и вероятность потерь неизбежно растет. Терять же ребят ни за что…

На дороге воспользовались паузой, и несколько бойцов во главе с неутомимым в подобных случаях Кравчуком стали спускаться к рухнувшему «КамАЗу». В военном хозяйстве все пригодится, стоит ли зевать?

— Что там? — интересуюсь через некоторое время по связи.

— Продукты.

Люди извлекают коробки, тянут их вверх к застывшим боевым машинам. Мародерство в чистом виде, но не бросать же добро!

Отдаю приказ, и солдаты карабкаются ко мне на гору. Только им приходится потруднее, чем нам: каждый тащит с собой немалый груз. Свои и наши вещи, тяжелое оружие, боеприпасы… Хорошо хоть, что с нами нет минометчиков и не надо помогать им перетаскивать мины. Но хорошо — на походе. В бою они отнюдь не лишние.

Куда идти, по-прежнему неясно, от нас уходят минимум четыре дороги, точнее — их подобия, этакие слабые намеки на тропки, нормальных дорог здесь быть не может, но выстраиваю роту и объясняю задачу.

Особого энтузиазма в строю нет, но нет и возмущения. Разве что некоторая растерянность людей, попавших в совершенное, если верить словам, общество, и вдруг обнаруживших, что и здесь идет то же самое, что происходит в отнюдь не самом спокойном и развитом уголке земного шара.

— …Наша задача — обнаружить и уничтожить вторгшуюся сюда банду, — заканчиваю я.

— Чего же местные сами не могут разобраться с какой-то бандой, раз они такие шибко умные? — прямо из строя брякает сержант Коновалов из второго взвода.

— Вот потому и не могут. Отвыкли-с, — отвечаю ему.

Мне не совсем по душе нынешняя роль. Противники такие же чужие здесь, как и мы, и много ли они могут натворить вреда? Базы у них по идее быть не может, еще вопрос, понимают ли духи вообще, куда попали? Вот закончится у них продовольствие — и что дальше? Что с ними будет, если на десятки километров вокруг ни одного населенного пункта? Но и отпускать их на все четыре стороны нельзя. Потом кто-то может заплатить кровью за нашу оплошность.

В строю слышны смешки.

— Как возведен лагерь, знаете? — спрашиваю я. — Нам такие технологии и не снились. Да и не только такие. Даже факт, что здесь нет ни сел, ни каких-то иных кишлаков, говорит о многом. Все же тут сыты. А теперь представьте, что всеми этими секретами будем обладать мы. Разве не лучше станет жизнь у нас на родине? Жилищная проблема, продовольственная, энергетическая… Плохо будет? Так почему бы не помочь и нам, тем более когда мы знаем, во имя чего?

Я стараюсь убедить не только бойцов, но и себя. Но лица становятся серьезными. Видно, что людей проняло. Дело не в коммунистических идеях, в коммунизм, как мне кажется, давно никто не верит, однако здесь мы получим нечто реальное, способное улучшить жизнь всех без исключения.